Україномовна версія статті тут.

Гуляйполе – небольшой (население – около 19 тысяч человек) городок в Запорожской области. У приезжего складывается впечатление, что вернулся в Советский Союз годов эдак 80-х. Те же пустые ленивые улицы, те же магазины, библиотеки и кинотеатры, только на здании городской администрации развевается не красное знамя с серпом и молотом, а множество разноцветных флагов – тут и желто-синий, и оранжевый, и махновский красно-черный. Впрочем, удивляться тут нечему – Нестор Иванович был и остается единственной достопримечательностью города, ему посвящена добрая половина местного краеведческого музея, по всему городу развешаны мемориальные таблички с его именем, любой местный житель с удовольствием перескажет вам воспоминания своих бабушек и дедушек о подвигах первого украинского анархиста.

Неудивительно, что именно Махно был выбран символом посвященного дню независимости фестиваля, проходившего 24-25 августа в Гуляйполе. Несмотря на то, что фестиваль позиционировался как общеукраинский и андеграундный, несмотря на множество заявленных музыкальных и литературных знаменитостей, таких как Лесь Подеревянский, Сергей Жадан, Иван Драч, Ирена Карпа, «Mad Heads», «Борщ», «Мертвий півень», «Перкалаба» и многие другие, зрителей приехало не то, что бы очень много. Скорее даже, ничтожно мало. По приблизительным оценкам (самым оптимистичным), на фестивале собралось не более двух тысяч гостей, включая участников фестиваля, волонтеров и прессу. Конечно, пустоты среди зрителей заполнились местными жителями, которых было чуть ли не больше, чем приезжих. Но, тем не менее, статистика удручающая. Для сравнения: на фестивале Вудсток в 1969 году собралось, по официальным данным, более 200 тысяч зрителей; на фестивале «Нашествие-2006» в Рязани – 40 тысяч. Зато люди съехались на фестиваль очень разные: и по месту жительства, и по политическим взглядам, и по музыкальным вкусам: от хиппи до металлистов, от анархистов до нацистов, от львовян до белгородцев.

Найди 10 отличий

Официально заявленная политическая идея фестиваля состояла в объединении молодежи Востока и Запада Украины вокруг Нестора Махно. Причем не идей Махно, а только лишь его образа. В качестве примера для создания этого образа был взят все тот же Че Гевара, давно превратившийся из левого революционера-идеалиста в поп-артовую глянцевую картинку, напрочь лишенную политической начинки. По украинской традиции примеру следовали топорно, пытаясь повторить абсолютно все мелкие детали, вплоть до эффекта Posterize из компьютерной программы Photoshop, который был применен для получения глянцевого портрета Махно. Об анархизме, который, собственно, и лежал в основе идеологии Махно, на фестивале не было сказано ни слова. Да и первоначальная идея объединения Востока с Западом на практике вылилась в неприкрытые всплески ярой русофобии: то запорожскому театру не дали выступить на русском языке, то бардов русскоязычных отсеяли, то поэту, который пытался прочитать со сцены стихи на русском, порекомендовали либо перевести их на украинский, либо не читать вообще.

В первый день фестиваля выступление на главной сцене началось с «поэтического боди-арта», который заключался в том, что приглашенные поэты расписывали полуголых девиц и парней своими стихами и читали их на сцене прямо с тел. Стихи были все как один плохие, девицы и парни были несимпатичные и далеко не всегда совершеннолетние, поэты выглядели обдолбанными – в общем, конкурс однозначно не удался.

Далее шла собственно главная часть фестиваля – выступление рок-групп. Рок-группы были вполне форматные, андеграундом нигде даже не пахло. Главной общей чертой всех выступавших была вторичность. Некоторые хотя бы старались на разных песнях подражать разным группам, но большинство участников старались не выходить за рамки стилистики выбранного объекта для подражания. К чести арт-директоров, надо признать, что у всех групп объекты для подражания были разные. В результате со сцены по очереди звучали закосы под «Тартак» и «Жуков», «Зверей» и «Чайф», «Мельницу» и «Ленинград», «AC/DC» и «Rammstein». Из выступавших групп приятно порадовала только одна – киевская «Вася Club», игравшая очень мелодичное ска, резко выделявшееся на фоне остального музыкального болота.

Ближе к ночи музыка стала заметно тяжелее, а тексты – заметно более неадекватными. Со сцены уже неприкрыто звучали пассажи вроде «згинуть прокляті жиди». Было весьма забавно услышать такое именно на махновском фестивале, принимая во внимание тот факт, что «анархисты из "Союза бедных хлеборобов", куда входил Махно еще подростком, начали свою непосредственную деятельность с ликвидации местных черносотенцев» (цитата из М. Гончарок «Век воли» – глава 6 «Еврейский вопрос в мемуарах Махно»).

После завершения основной музыкальной части в центре стадиона, на котором проходил фестиваль, был разожжен большой костер, возле которого должны были выступать барды. Украинские барды, надо полагать, существа странноватые, иначе как можно объяснить то, что порядка 90 процентов песен на «Бардовской ватре» были посвящены исключительно Махно и звучали, как бы так помягче сказать, совершенно одинаково. Окончания бардовского выступления я не застал, но, по свидетельству очевидцев, закончилось все традиционной забавой птушников – хоровым пением под расстроенную гитару песен «Сектора Газа» и прочей невменяемой дряни.

Организация фестиваля оставляла желать лучшего. То ли сказалось отсутствие опыта в проведении подобного рода мероприятий, то ли просто кто-то очень сильно пожадничал, но организаторы честно заслужили свою двойку с минусом. Десятка полтора столиков, стоявших в одном углу стадиона, выглядели форменным издевательством над толпами зрителей. Санитарную зону, представленную десятком дощатых будочек, так и норовящих провалиться, назвать собственно «санитарной» можно было лишь условно. Ну а условия, в которых поселили журналистов, иначе, чем скотством, назвать нельзя. Обещанные организаторами палатки и спальники вылились в несколько армейских палаток на 50 человек и по 2 куска пенопласта (хватило его, кстати, тоже не всем) на человека. Очень удачно также выглядела идея показывать фильм про Махно на большом экране параллельно музыкальному выступлению и без звука.

Именно перспектива провести еще одну холодную ночь на пенопласте вынудила многих уехать во второй день фестиваля, не дождавшись ни мини-фильма по пьесе Подеревянского, ни выступления «Mad Heads» и «Борща», ни приезда Юрия Луценко (который, кстати, по слухам, так и не приехал). Но вряд ли второй день изменил бы что-нибудь от общего впечатления о фестивале. Первый день достаточно ясно показал, что молодежи достаточно легко скормить попсового Махно и продать футболки с его портретом a-la Che Guevara, но гораздо сложнее будет примирить жителей Востока, считающих себя близкими к русской культуре, а русский язык – родным, с жителями Запада, позволяющими себе носить футболки с лозунгами «Дякую Богу, що я не москаль» и изображениями орла Третьего Рейха с трезубцем вместо свастики в когтях. Попытки объединения надо біло начинать с взаимного уважения к культуре друг друга, а не с оскорблений. Тогда и Махно смог бы спокойно полежать в могиле и не будоражил бы мирных парижских покойничков бешеным вращением в гробу.

A. D. (flowerchild@ukr.net)